Из книги судеб . Борис Леонидович Пастернак (29 января (10 февраля) 1890, Москва - 30 мая 1960, Переделкино) - русский поэт и писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе (1958).

Жизнь и творчество

Будущий поэт родился в Москве в интеллигентной еврейской семье. Родители Пастернака, отец - художник, академик Петербургской Академии художеств Леонид Осипович (Исаак Иосифович) Пастернак (1862-1945) и мать - пианистка Розалия Исидоровна Пастернак (урождённая Райца Срулевна Кауфман, 1868-1939), переехали в Москву из Одессы в 1889 году, за год до его рождения. Борис появился на свет в доме на пересечении Оружейного переулка и Второй Тверской-Ямской улицы, где они поселились. Кроме старшего, Бориса, в семье Пастернаков родились Александр (1893-1982), Жозефина (1900-1993) и Лидия (1902-1989). Приблизительно до 1920 года Пастернак носил по документам отчество Исаакович.

Семья Пастернаков поддерживала дружбу с известными художниками (И. И. Левитаном, М. В. Нестеровым, В. Д. Поленовым, Н. Н. Ге), в доме бывали музыканты и писатели, в том числе Лев Толстой. В 1900 году Райнер Мария Рильке познакомился с семьёй Пастернаков во время второго визита в Москву.

В 13 лет, под влиянием композитора А. Н. Скрябина, Пастернак увлекся музыкой, которой занимался в течение шести лет (сохранились две написанные им сонаты для фортепиано). В 1903 году при

падении с лошади сломал ногу и из-за

неправильного срастания (лёгкая хромота, которую Пастернак скрывал, осталась на всю жизнь) был освобождён от воинской повинности. В дальнейшем поэт уделял особое внимание этому эпизоду как пробудившему его творческие силы (он произошёл 6 (19) августа, в день Преображения).

25 октября 1905 года попал под казачьи нагайки, когда на Мясницкой улице столкнулся с толпой митингующих, которую гнала конная полиция. Этот эпизод войдёт в книги Пастернака.

В 1900 году Пастернак не был принят в пятую гимназию (ныне московская школа № 91) из-за процентной нормы, но по предложению директора на следующий 1901 год поступил сразу во второй класс. С 1906 по 1908 год в пятой гимназии на два класса младше, чем Пастернак, в одном классе с братом Пастернака Шурой учился Владимир Маяковский .

Пастернак окончил гимназию с золотой медалью и всеми высшими баллами, кроме закона Божьего, от которого был освобождён. После ряда колебаний отказался от карьеры профессионального музыканта и композитора. В 1908 году поступил на юридическое отделение историко-филологического факультета Московского университета (впоследствии перевёлся на философское). Летом 1912 году изучал философию в Марбургском университете в Германии у главы марбургской неокантианской школы проф. Германа Когена. Тогда же сделал предложение Иде Высоцкой (дочери крупного чаеторговца Д. В. Высоцкого), но получил отказ, как описано в стихотворении «Марбург». В 1912 году вместе с родителями и сёстрами посещает Венецию, что нашло отражение в его стихах того времени. Виделся в Германии с кузиной Ольгой Фрейденберг (дочерью литератора и изобретателя Моисея Филипповича Фрейденберга). С ней его связывала многолетняя дружба и переписка. После поездки в Марбург Пастернак отказался и от дальнейшего занятия философией. В это же время он начинает входить в круги московских литераторов. Он участвовал во встречах кружка символистского издательства «Мусагет», затем в литературно-артистическом кружке Юлиана Анисимова и Веры Станевич, из которого выросла недолговечная постсимволистская группа «Лирика». С 1914 Пастернак примыкал к содружеству футуристов «Центрифуга» (куда также входили другие бывшие участники «Лирики» - Николай Асеев и Сергей Бобров). В этом же году близко знакомится с другим футуристом - Владимиром Маяковским , чья личность и творчество оказали на него определённое влияние. Позже, в 1920-е, Пастернак поддерживал связи с группой Маяковского «ЛЕФ», но в целом после революции занимал независимую позицию, не входя ни в какие объединения.

Первые стихи Пастернака были опубликованы в 1913 году (коллективный сборник группы «Лирика»), первая книга - «Близнец в тучах» - в конце того же года (на обложке 1914), воспринималась самим Пастернаком как незрелая. В 1928 половина стихотворений «Близнеца в тучах» и три стихотворения из сборника группы «Лирика» были объединены Пастернаком в цикл «Начальная пора» и сильно переработаны (некоторые фактически переписаны полностью); остальные ранние опыты при жизни Пастернака не переиздавались. Тем не менее, именно после «Близнеца в тучах» Пастернак стал осознавать себя профессиональным литератором.

В 1916 году вышел сборник «Поверх барьеров». Зиму и весну 1916 года Пастернак провёл на Урале, под городом Александровском Пермской губернии, в посёлке Всеволодо-Вильва, приняв приглашение поработать в конторе управляющего Всеволодо-Вильвенскими химическими заводами Бориса Збарского помощником по деловой переписке и торгово-финансовой отчётности. Широко распространено мнение, что прообразом города Юрятина из «Доктора Живаго» является город Пермь. В этом же году поэт побывал на Березниковском содовом заводе на Каме. В письме к С. П. Боброву от 24 июня 1916 г. (на следующий день после отъезда из дома во Всеволодо-Вильве) Борис называет содовый завод «Любимов, Сольвэ и К» и посёлок европейского образца при нём «маленькой промышленной Бельгией».

Родители Пастернака и его сёстры в 1921 году покидают советскую Россию по личному ходатайству А. В. Луначарского и обосновываются в Берлине. Начинается активная переписка Пастернака с ними и русскими эмиграционными кругами вообще, в частности, с Мариной Цветаевой , а через неё - с Р.-М. Рильке.

В 1922 году Пастернак женится на художнице Евгении Лурье, с которой проводит в гостях у родителей в Берлине вторую половину года и всю зиму 1922-23 годов. В том же 1922 году выходит программная книга поэта «Сестра моя - жизнь», большинство стихотворений которой были написаны ещё летом 1917 года. В следующем, 1923 году (23 сентября) в семье Пастернаков рождается сын Евгений.

В 20-е годы созданы также сборник «Темы и вариации» (1923), роман в стихах «Спекторский» (1925), цикл «Высокая болезнь», поэмы «Девятьсот пятый год» и «Лейтенант Шмидт». В 1928 году Пастернак обращается к прозе. К 1930-му году он заканчивает автобиографические заметки «Охранная грамота», где излагаются его принципиальные взгляды на искусство и творчество.

На конец 20-х - начало 30-х годов приходится короткий период официального советского признания творчества Пастернака. Он принимает активное участие в деятельности Союза писателей СССР и в 1934 году выступает с речью на его первом съезде, на котором Н. И. Бухарин призывал официально назвать Пастернака лучшим поэтом Советского Союза. Его большой однотомник с 1933 по 1936 год ежегодно переиздаётся.

Познакомившись с Зинаидой Николаевной Нейгауз (в девичестве Еремеевой, 1897-1966), в то время женой пианиста Г. Г. Нейгауза, вместе с ней в 1931 году Пастернак предпринимает поездку в Грузию, где знакомится с поэтами Т. Табидзе, П. Яшвили. Прервав первый брак, в 1932 году Пастернак женится на З. Н. Нейгауз. В том же году выходит его книга «Второе рождение» - попытка Пастернака влиться в дух того времени. В ночь на 1 января 1938 у Пастернака и его второй жены рождается сын Леонид (будущий физик, ум. в 1976).

В 1935 году Пастернак участвует в работе проходящего в Париже Международного конгресса писателей в защиту мира, где с ним случается нервный срыв (последняя его поездка за границу). В январе 1936 года Пастернак публикует два стихотворения, обращенные со словами восхищения к И. В. Сталину, однако уже к середине 1936 года отношение властей к нему меняется - его упрекают не только в «отрешённости от жизни», но и в «мировоззрении, не соответствующем эпохе», и безоговорочно требуют тематической и идейной перестройки. Это приводит к первой длительной полосе отчуждения Пастернака от официальной литературы. По мере ослабевающего интереса к советской власти, стихи Пастернака приобретают более личный и трагический оттенок.

В 1935 году Пастернак заступился за мужа и сына Анны Ахматовой , освобождённого из тюрьмы после писем Сталину Пастернака и Ахматовой . В 1937 году проявляет огромное гражданское мужество - отказывается подписать письмо с одобрением расстрела Тухачевского и других, демонстративно посещает дом репрессированного Пильняка.

В 1936 поселяется на даче в Переделкино, где с перерывами проживёт до конца жизни. К концу 30-х он обращается к прозе и переводам, которые в 40-х годах становятся основным источником его заработка. В тот период Пастернаком создаются ставшие классическими переводы многих трагедий Шекспирa, «Фауста» Гёте, «Марии Стюарт» Ф. Шиллера.

1942-1943 годы провёл в эвакуации в Чистополе. Помогал денежно многим людям, в том числе дочери Марины Цветаевой - Ариадне Эфрон.

В 1946 году Пастернак познакомился с О. В. Ивинской и она стала «музой» поэта. Он посвятил ей многие стихотворения. До самой смерти Пастернака их связывали близкие отношения.

В 1952 году у Пастернака произошёл первый инфаркт, описанный в стихотворении «В больнице», полном глубокого религиозного чувства:

О Господи, как совершенны

Дела Твои, - думал больной, -

Постели, и люди, и стены,

Ночь смерти и город ночной.

Кончаясь в больничной постели,

Я чувствую рук твоих жар.

Ты держишь меня, как изделье,

И прячешь, как перстень, в футляр.

«Доктор Живаго»

Роман «Доктор Живаго» создавался в течение десяти лет, с 1945 по 1955 год. Являясь, по оценке самого писателя, вершиной его творчества как прозаика, роман являет собой широкое полотно жизни российской интеллигенции на фоне драматического периода от начала столетия до Гражданской войны. Роман пронизан высокой поэтикой, сопровождён стихами главного героя - Юрия Андреевича Живаго. Роман, затрагивающий сокровенные вопросы человеческой жизни - тайны жизни и смерти, вопросы истории, христианства, еврейства, был резко негативно встречен советской литературной средой, отвергнут к печати из-за неоднозначной позиции автора по отношению к октябрьскому перевороту и последующим изменениям в жизни страны. Так, например, Э. Г. Казакевич, к тому времени главный редактор журнала «Литературная Москва», прочитав роман, заявил: «Оказывается, судя по роману, Октябрьская революция - недоразумение и лучше было её не делать», К. М. Симонов , главный редактор «Нового мира», также отреагировал отказом: «Нельзя давать трибуну Пастернаку!».

Публикация романа на Западе - сначала в Италии в 1957 году прокоммунистически настроенным издательством Фельтринелли, а потом в Великобритании, при посредничестве известного философа и дипломата сэра Исайи Берлина - привела к настоящей травле Пастернака в советской печати, исключению его из Союза писателей СССР, откровенным оскорблениям в его адрес со страниц советских газет. Московская организация Союза Писателей СССР, как и Правление Союза Писателей, требовали высылки Пастернака из Советского Союза и лишения его советского гражданства. Среди литераторов, требовавших высылки, были Л. И. Ошанин , А. И. Безыменский, С. A. Баруздин, Б. Н. Полевой и многие другие. Следует отметить, что отрицательное отношение к роману высказывалось и некоторыми русскими литераторами на Западе, в том числе В. В. Набоковым .

Нобелевская премия

С 1946 по 1950 годы Пастернак ежегодно выдвигался на соискание Нобелевской премии по литературе. В 1958 году его кандидатура была предложена прошлогодним лауреатом Альбером Камю, и Пастернак стал вторым писателем из России (после И. A. Бунина), удостоенным этой награды. Присуждение премии воспринималось советской пропагандой как повод усилить травлю. В писательской среде этот факт тоже был воспринят негативно. Вот что по поводу вручения премии сказал Сергей Смирнов: «…что они ухитрились не заметить Толстого, Горького, Маяковского , Шолохова, но зато заметили Бунина . И только тогда, когда он стал эмигрантом, и только потому, что он стал эмигрантом и врагом советского народа».

Несмотря на то, что премия была присуждена Пастернаку «За значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа», усилиями официальных властей она должна была запомниться как связанная только с романом «Доктор Живаго», антисоветская сущность которого постоянно подчёркивалась всеми, кому не лень, от литературных критиков до лекторов общества «Знание». На Пастернака было оказано и личное давление, которое, в конечном счёте, принудило его отказаться от премии. В телеграмме, посланной в адрес Шведской академии, Пастернак писал: «В силу того значения, которое получила присуждённая мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от неё отказаться. Не сочтите за оскорбление мой добровольный отказ». Несмотря на исключение из Союза Писателей СССР, Пастернак продолжает оставаться членом Литфонда, получать гонорары, публиковаться. Из-за опубликованного на Западе стихотворения «Нобелевская премия» он был вызван к Генеральному прокурору СССР Р. А. Руденко в феврале 1959 года, где ему было предъявлено обвинение по статье 64 «Измена Родине», однако никаких последствий для него это событие не имело, возможно потому, что стихотворение было опубликовано без его разрешения.

Летом 1959 года Пастернак начинает работу над оставшейся незавершённой пьесой «Слепая красавица», но обнаруженная вскоре болезнь (рак лёгких) в последние месяцы жизни приковывает его к постели.

июнь-июль 2016

Иллюстрации:

фото Б. Л. Пастернака разных лет;

фото родителей поэта; фото брата поэта Александра;

фото сыновей поэта Евгения и Леонида;

фото Е. В. Пастернак; фото З. Н. Пастернак;

фото О. В. Ивинской; фото А. А. Ахматовой; фото К. И. Чуковского;

автограф стихотворения «Быть знаменитым некрасиво»;

дом в Марбурге, в котором жил Пастернак;

Переделкинский кабинет поэта;

обложки некоторых книг Б. Л. Пастернака.

Источники: Д. Быков «Борис Пастернак» (серия «ЖЗЛ»), интернет...

Посвящения поэту

Борису Пастернаку

Рас-стояние: вёрсты, мили...

Нас рас-ставили, рас-садили,

Чтобы тихо себя вели

По двум разным концам земли.

Рас-стояние: вёрсты, дали...

Нас расклеили, распаяли,

В две руки развели, распяв,

И не знали, что это - сплав

Вдохновений и сухожилий...

Не рассорили - рассорили,

Расслоили...

Стена да ров.

Расселили нас, как орлов-

Заговорщиков: вёрсты, дали...

Не расстроили - растеряли.

По трущобам земных широт

Рассовали нас, как сирот.

Который уж, ну который - март?!

Разбили нас - как колоду карт!

Поэт (Борис Пастернак)

Он, сам себя сравнивший с конским глазом,

Косится, смотрит, видит, узнаёт,

И вот уже расплавленным алмазом

Сияют лужи, изнывает лёд.

В лиловой мгле покоятся задворки,

Платформы, брёвна, листья, облака.

Свист паровоза, хруст арбузной корки,

В душистой лайке робкая рука.

Звенит, гремит, скрежещет, бьёт прибоем

И вдруг притихнет, - это значит, он

Пугливо пробирается по хвоям,

Чтоб не спугнуть пространства чуткий сон.

И это значит, он считает зёрна

В пустых колосьях, это значит, он

К плите дарьяльской, проклятой и чёрной,

Опять пришёл с каких-то похорон.

И снова жжёт московская истома,

Звенит вдали смертельный бубенец…

Кто заблудился в двух шагах от дома,

Где снег по пояс и всему конец…

За то, что дым сравнил с Лаокооном,

Кладбищенский воспел чертополох,

За то, что мир наполнил новым звоном

В пространстве новом отражённых строф, -

Он награждён каким-то вечным детством,

Той щедростью и зоркостью светил,

И вся земля была его наследством,

А он её со всеми разделил.

Памяти Бориса Пастернака

«...правление Литературного Фонда СССР

извещает о смерти писателя, члена Литфонда,

Бориса Леонидовича Пастернака,

после тяжелой и продолжительной болезни,

и выражает соболезнование семье покойного».

Единственное, появившееся в газетах, вернее,

в одной - «Литературной газете»,

Сообщение о смерти Б. Л. Пастернака.

Разобрали венки на веники,

На полчасика погрустнели...

Что он умер в своей постели!

И терзали Шопена лабухи,

И торжественно шло прощанье...

Он не мылил петли в Елабуге.

И с ума не сходил в Сучане!

Даже киевские « письмэнники»

На поминки его поспели!..

Как гордимся мы, современники,

Что он умер в своей постели!

И не то, чтобы с чем-то за сорок,

Ровно семьдесят - возраст смертный,

И не просто какой-то пасынок,

Член Литфонда - усопший сметный!

Ах, осыпались лапы елочьи,

Отзвенели его метели...

До чего ж мы гордимся, сволочи,

Что он умер в своей постели!

«Мело, мело, по всей земле, во все пределы,

Свеча горела на столе, свеча горела..».

Нет, никая не свеча,

Горела люстра!

Очки на морде палача

Сверкали шустро!

А зал зевал, а зал скучал -

Мели, Емеля!

Ведь не в тюрьму, и не в Сучан,

Не к «высшей мере»!

И не к терновому венцу

Колесованьем,

А как поленом по лицу,

И кто-то, спьяну вопрошал:

«За что? Кого там?»

И кто-то жрал, и кто-то ржал

Над анекдотом...

Мы не забудем этот смех,

И эту скуку!

Мы поимённо вспомним всех,

Кто поднял руку!

«Гул затих. Я вышел на подмостки.

Прислонясь к дверному косяку..».

Вот и смолкли клевета и споры,

Словно взят у вечности отгул...

А над гробом встали мародёры,

И несут почётный...

Памяти Пастернака

Поэты, побочные дети России!

Вас с чёрного хода всегда выносили.

На кладбище старом с косыми крестами

крестились неграмотные крестьяне.

Теснились родные жалкою горсткой

в Тарханах, как в тридцать седьмом в Святогорском.

А я - посторонний, заплаканный юнкер,

у края могилы застывший по струнке.

Я плачу, я слёз не стыжусь и не прячу,

хотя от стыда за страну свою плачу.

Какое нам дело, что скажут потомки?

Поэзию в землю зарыли подонки.

Мы славу свою уступаем задаром:

как видно, она не по нашим амбарам.

Как видно, у нас её край непочатый -

поэзии истинной - хоть не печатай!

Лишь сосны с поэзией честно поступят:

корнями схватив, никому не уступят.

Школьник

Твой кумир тебя взял на премьеру.

И Любимов - Ромео!

И плечо твоё онемело

от присутствия слева.

Что-то будет! Когда бы час пробил,

жизнь ты б отдал с восторгом

за омытый сиянием профиль

в темноте над толстовкой.

Вдруг любимовская рапира -

повезло тебе, крестник! -

обломившись, со сцены влепилась

в ручку вашего кресла.

Стало жутко и весело стало

от такого событья!

Ты кусок неразгаданной стали

взял губами, забывшись.

«Как люблю вас, Борис Леонидович! -

думал ты,- повезло мне родиться.

Моя жизнь передачей больничною,

может, вам пригодится..».

Распрямись, мое детство согбенное.

Детство. Самозабвенье.

И пророческая рапира.

И такая Россия!..

Через год пролетал он над нами

в белом гробе на фоне небес,

будто в лодке - откинутый навзничь,

взявший весла на грудь - гребец.

Это было не погребенье.

Была воля небесная скул.

Был над родиной выдох гребельный -

он по ней слишком сильно вздохнул.

В Переделкине

В гремящей небесной лохани

Подсинены белые тучи.

Покапало с них и подсохло,

И ветер обмёл все углы.

И вынутый мне попугаем

Закрученный трубочкой случай:

Пригорок спускается к соснам

И к серой плите из скалы.

О, дачных веранд запустенье.

Прихожая. (Раньше бы - сени).

И узкая лестничка круто

Приводит вас прямо туда.

По вымытым

в дождь непролазный,

По вытертым этим ступеням

Он в шлёпанцах - через ступеньки...

С обувки стекала вода.

А там - широко и высоко.

Простор поредевшей поляны.

Восток загляделся на запад,

И свет переменчив двойной.

На травах настоянный запах

Процежен сквозь марлю тумана,

И в блещущих стёклах сполохи,

И вечность бредёт стороной.

Там книги. Их меньше чем мало.

Там вдавленность узкой кровати.

Конторка его ожидает,

Запрятаны в ящик листки.

Повыросли быстро берёзы,

И, боже, берёзы некстати! -

Ведь застят любимое поле,

Дышавшее с правой руки.

Не диво, что угол поэта

Всему человечеству нужен.

Стихи его с музыкой мира -

Родня. Как полоска зари.

Смотрите, как вещного мало,

Как скупо,

как вольно снаружи,

Когда так без меры - навынос

И так безоглядно внутри.

дипломная работа

2.1 Первый сборник стихов "Близнец в тучах": темы и образы

Б.Л. Пастернак родился 10 февраля 1890 года в Москве. Его отец, известный график и живописец, долгое время был профессором Московского училища живописи. Среди его близких знакомых-Поленов, Ге, Левитан. Нестеров, Серов, Рубинштейн, Л. Толстой, к роману которого "Воскресенье" художник сделал прекрасные иллюстрации. Мать-профессиональная пианистка, наделенная большим талантом, но оставившая искусство ради семьи. Ее культурная атмосфера формировала художественные пристрастия будущего поэта.

Его первым увлечением стала музыка. Юноша испытывает сильнейшее влияние близкого их дому Скрябина, с 13 лет посвящает себя сочинению музыки, профессионально занимается теорией композиции. Все обещало успех в этой области, однако спустя шесть лет Пастернак неожиданно оставляет занятия музыкой, решив. Что лишен абсолютного слуха. До последних лет жизни поэт, верный своей установке - в искусстве надо быть первым или не заниматься им вообще - не был убежден в правильности принятого им тогда решения. Но в любом случае этот поворот в биографии не обернулся большой утратой. Ибо музыка вошла в жизнь поэта и составила сердцевину его лирики. "Это, возможно, самый музыкальный из всех поэтов, - пишет Н. Вильмонт. -И эта музыкальность идет от интонационной и звуковой магии". Сам Пастернак со свойственным ему тяготением к образности говорил, что поэзия своим врожденным слухом подыскивает мелодию природы среди шума словаря и, подобрав ее, как подбирают мотив, предается затем импровизации на эту тему. Прорыв в "тьму мелодий" осознается им как важнейший природный импульс, знаменующий рождение Поэта("Так начинают. Года в два. . ", 1921 г).

"Кровное родство" творчества Пастернака с музыкой делает предметом своей статьи и профессор Л. Гаккель: "…музыка полнее любых искусств…дает ощущение коренной целостности…какого-то химического родства всего со всем".

Оценивая Лирику Пастернака с музыковедческой точки зрения, нередко употребляют выражение "ритмический динамизм": энергия ритма в стихах поэта "потрясающе сконцентрирована". Художественную манеру Б. Пастернака можно сопоставить со стилем И. Стравинского. Так или иначе, художественный метод Пастернака имеет основу, соприродную музыке: "любое его творение-это некий круг и громадное поле смыслов, единое звуковое поле", в котором все соподчинено. Отсюда - невозможность традиционного, упрощенно-семантического подхода к стихам поэта, кажущаяся несообразность, случайность логических связей внутри них. Но эта пастернаковская случайность оказывается, по мнению Ю. Тынянова, "более сильной связью, чем самая тесная логическая связь".

Б. Пастернак поступает на юридический факультет, а затем переводится на философское отделение историко-филологического факультета Московского университета. Он занимается в семинаре Г. Шпета, изучает философию Юма; далее продолжает образование в Марбургском университете под руководством известного философа Германа Когена, который предлагает поэту остаться в Германии с перспективой прохождения доцентуры. Однако Пастернак столь же неожиданно расстается с философией, как ранее - с музыкой. В Марбурге он переживает свою первую любовную драму ("Марбург"), так что, как свидетельствуют биографы, в Москву он возвращается (успев до этого посетить Швейцарию и Италию) не столько философом, сколько поэтом.

Летом 1913 года Б. Пастернак завершает первую книгу стихотворений "Близнец в тучах", которая появляется в печати в следующем году. Название сборника шокировало читателей. Оно воспринималось в духе футуризма как нечто экстравагантное и лишенное смысла. Мало кто обратил внимание на философско-символическую подоплеку, заключенную в этом словосочетании. В названии книги обнаруживается связь с древнегреческим мифом о братьях Диоскурах, Касторе и Полидевкте, которые были очень привязаны друг к другу; но при этом Полидевкт (сын Зевса) был бессмертен, а Кастор (сын царя Тиндарея) должен был умереть, как все люди. Когда Полидевкт был взят отцом на Олимп, он из любви к брату поделился с ним своим бессмертием. Поэтому считалось, что оба они, превратившись в созвездие Близнецов, попеременно появлялись на небе в качестве утренней и вечерней звезды.

Этот миф понадобился Пастернаку для иллюстрации принципиального тезиса о родстве смертного и бессмертного начал в искусстве, читателя и поэта. Ведь, как будет сказано в романе "Доктор Живаго" "…искусство всегда, не переставая, занято двумя вещами. Оно неотступно размышляет о смерти и неотступно творит этим жизнь". Искусство, в частности поэзия. Объединяет земное с вечным: каждый читатель (Кастор) имеет свое земное ограниченное, восприятие открывающейся ему поэзии (Полидевкт), таящей в себе вечную жизнь, бессмертие. Однако читатель необходим поэту, как Кастор Полидевку. Они -братья-близнецы, претворяющие в жизнь поэтическое искусство. Б. Пастернак был убежден, что читатель - своего рода соавтор поэта, что именно в восприятии читателя поэзия получает свое развитие, обретает бессмертие и бесконечность. Этот взгляд на природу поэзии останется у Пастернака неизменным. В 1953 году он пишет: настоящее искусство "робко желает быть мечтой читателя", предметом читательской жажды, и нуждается в его отзывчивом воображении не как в дружелюбной снисходительности, а как в составном элементе…как нуждается луч в отражающей поверхности… чтобы играть и загораться".

Сами же стихи первой поэтической книги, равно как и следующей ("Поверх барьеров", 1917), отмечены повышенной метафоричностью("Я жизнь в стихах собью так туго,/ Чтоб можно было ложкой есть…", "Памяти Марины Цветаевой". 19430. эффонией (звукописью), которой молодой Пастернак предавался, по словам Н. Вильмонта, "с какой-то блаженной очумелостью и радостной серьезностью".

Я люблю тебя черной от сажи

Сожигания пассажей, в золе

Отпылавших андант и адажий,

С белым пеплом баллад на челе.

С загрубевшей от музыки коркой

На поденной душе, вдалеке

Неумелой толпы, как шахтерку,

Проводящую день в руднике,-

Вот, пожалуй, самое характерное из ранних стихотворений поэта ("Скрипка Паганини"), в которых, как пишет близко знавший Пастернака литературовед и переводчик К. Локс, "…слова лезли откуда-то из темного хаоса первичного. Часто он и сам не понимал их значения и лепил строку за строкой в каком-то отчаянном опьянении - жизнью, миром, самим собой…"

Первую свою книгу «Молодость» Ходасевич издал в 1908 г. в издательстве «Гриф». Так говорил он о ней позже: "Первая рецензия о моей книге запомнилась мне на всю жизнь. Я выучил её слово в слово. Начиналась она так: «Есть такая гнусная птица гриф...

"Исповедь одной души…" (о личности и о творчестве Владислава Ходасевича)

Гораздо больше от настоящего Ходасевича -- во всяком случае, от его поэтической интонации -- в сборнике «Счастливый домик». Рваная, рубленая интонация, которую начинает использовать в своих стихах Ходасевич, предполагает то открытое отвращение...

"Исповедь одной души…" (о личности и о творчестве Владислава Ходасевича)

Начиная со сборника «Путём Зерна», главной темой его поэзии станет преодоление дисгармонии, по существу неустранимой. Он вводит в поэзию прозу жизни -- не выразительные детали, а жизненный поток, настигающий и захлёстывающий поэта...

"Исповедь одной души…" (о личности и о творчестве Владислава Ходасевича)

В этот период поэзия Ходасевича начинает все больше приобретать характер классицизма. Стиль Ходасевича связан со стилем Пушкина. Но классицизм его -- вторичного порядка, ибо родился не в пушкинскую эпоху и не в пушкинском мире...

Отбор жизненного материала, осмысление и воплощение его в образе, композиционное и словесное оформление - все это зависит от мировоззрения писателя, который формируется под влиянием определенных социальных условий...

Исследование поэзии Набокова и его произведения "Другие берега"

набоков образ поэзия проза Мечтал я о тебе так часто, так давно, за много лет до нашей встречи, когда сидел один, и кралась ночь в окно, и перемигивались свечи. В этом отрывке мы четко видим тему любви. Идея...

Исследование поэзии Набокова и его произведения "Другие берега"

Как мы уже говорили в предыдущем подпункте, Набоков обладает однозначной харизмой относительно языка и способа написания. Если говорить о прозе, то и здесь мастерское умение создать образ, освещая тему, передавая идею не обошло стороной...

Образы неба и земли в поэзии Зинаиды Гиппиус

Осенью 1899 г. у Мережковских возникает идея обновления (как им казалось) во многом себя исчерпавшего христианства; для осуществления задуманного необходимо было создание "новой церкви"...

Религиозно-богословская поэзия С.С. Аверинцева

Говоря о сборнике стихов С.Аверинцева, мы должны обратиться к понятию лирический цикл и его структура. Сборник С.Аверинцева «Стихи духовные» имеет свою композицию. Основную линию (сюжет) составляют события...

Своеобразие патриотической лирики А. Блока

В 1915 году выходит в свет книга Блока с названием "Стихи о России". В лирическом трехтомнике, который автор назвал "романом в стихах", есть цикл "Родина", который объединял написанное с 1907 по 1916 год...

Субъектно-образная специфика поэзии С.Н. Маркова

В «азиатских» стихах поэта чаще всего можно увидеть образ коня - верного друга лирического героя. Появляется этот образ уже с первого опубликованного в сборнике стихотворения - «Горячий ветер» (1924)...

Творческое развитие Анны Ахматовой через лирическую героиню

Практически все исследователи отмечают такую особенность лирики Ахматовой, как контрастность: Так, Е. Долбин пишет: "Поэзия Ахматовой жила контрастами. В лирическую ткань врывались поединки характеров...

Тема дороги в творчестве Николая Рубцова

Личная судьба рубцовского героя скорее несчастливая, и она является точным слепком судьбы поэта. Та же бесприютность и сиротство, та же неудачная любовь, заканчивающаяся разлукой, разрывом, утратой. Наконец...

Тема преступления и наказания в романе Диккенса "Домби и сын"

Главная героиня романа - Флоренс - светлый, почти библейский образ символизирующий душевную чистоту, любовь, способную растопить даже ледяное сердце ее отца. Общение с нею изменяет гордую неприступную Эдит, возрождая в ее душе тепло и ласку...

Тема снов в романе Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание"

На протяжении практически всего романа в душе главного героя, Родиона Раскольникова, происходит конфликт, и эти внутренние противоречия обусловливают его странное состояние: герой настолько погружен в себя...

[Первая книга] Пастернак, Б. Близнец в тучах. Стихи Бориса Пастернака / пред. Н. Асеева. М.: Лирика, 1914. 48, с. 17×12,8 см. В издательской шрифтовой обложке. Реставрация обложки. Реставрирован титульный и последний листы. Тираж 200 экземпляров.

Большая редкость.

В декабре 1913 года (с датой «1914» на титульном листе) вышел «Близнец в тучах» — первая книга стихов Бориса Пастернака. Его появлению предшествовало несколько лет нерегулярных поэтических и прозаических опытов, от которых сохранилось определенное количество набросков и несколько стихотворений. Остальное, видимо, было уничтожено автором. Стихи «Близнеца в тучах» писались подряд как связная книга, которая должна была стать программной. Рядом писали и издавали такие же дебютные книги два товарища Пастернака, Сергей Бобров и Николай Асеев, с которыми он вскоре составит футуристическую группу «Центрифуга». Книга действительно стала этапом в писательском самоопределении автора — только после нее он начинает говорить о своих литературных занятиях как о профессии.

Пастернак отказался от рисованной обложки в своем литературном дебюте, настояв на аскетичном оформлении. Друзья по «Лирике» хотели создать книге своего рода отрицательную рекламу, поднять шум, предлагали снабдить ее резким предисловием Сергея Боброва, — Пастернак категорически отказался от публичного шума. Книга вышла с предисловием Николая Асеева, объявившего лирику Пастернака «оппозиционной». Над книгой и ее предисловием иронизировали в литературных кругах: ведь и сам автор, и его критик никому не известны! Маяковский и его компания вели себя вызывающе обидно: о «Близнеце в тучах», например, «Первый журнал русских футуристов» отозвался совсем уж безобразно. Как, впрочем, и обо всех «лириках», обо всей «продукции» бобровско-асеевско-пастернаковского издательства: «И вот они уже собирают разбросанные их предшественниками окурки, скучно сосут выжатый и спитый лимон и грызут крошечные кусочки сахара...» .

Интересно, что в «Близнеце в тучах», как и в двух последующих книгах стихов Пастернака, отсутствуют датировки стихотворений, что для поэзии 1900-1910-х было скорее исключением. Впервые стихотворения с датировками появляются у Пастернака в книге «Темы и вариации», вышедшей в 1923.

Охлопков, с. 138.

Эстимейт: 750 000 – 800 000 руб.

Близнец в тучах

Младенец в чепчике на руках у няни.

Маленький мальчик в панамке и платьице – круглолицый, веселый.

Худенький, коротко остриженный, копающийся в песке у ног родителей.

У моря: солнечные блики на рубашке, острые коленки и лопатки, увлечение камушками на берегу.

Если вглядеться в фотографии Пастернака начальной поры, то перед читателем, знакомым с его биографией, еще раз пройдут остановленные мгновения изменений и становления личности.

В гимназической шинели, но без знаков гимназии: чуть смущенная, как бы извиняющаяся улыбка.

В столовой дома на Мясницкой, в кругу семьи у самовара, – внимательный взгляд, свободно откинутая кисть руки.

С матерью, отцом и братом, в тужурке 3-й московской гимназии: воплощенная серьезность.

На пикнике, поездка на озеро – в лодке: ослепительно белая на солнце рубашка, сдвинутая на затылок фуражка, вольная поза.

Выпускная гимназическая фотография: сосредоточенность взросления, но пухлые, по-детски приоткрытые губы.

На подмосковной даче: взгляд в себя, а не в объектив, куда смотрят остальные. Семнадцать лет. Складка между бровями. Начало отчуждения.

Фотография на экзаменационном листе Московского университета: дикий, горящий взор, четкая линия чувственного рта, непокорная грива волос.

За переменами облика – мучительные поиски самого себя, не поприща своего – судьбы, поразительная естественность, как будто каждый раз фотограф заставал его врасплох; отсутствие позы.

Облик Пастернака проявлялся сквозь годы; все сильнее и сильнее проступала мужская определенность, сила и – непреходящее изумление перед миром.

Железнодорожные полустанки были украшены флагами: отмечалось столетие Отечественной войны. Возвращение из ухоженной Европы в сирую Россию сопровождалось самодовольными знаками столетия победы над Европой. В результате этой победы крепостное рабство задержалось еще на полвека, а тех, кто был окрылен победою, частью повесили, частью сгноили в Сибири. Хотелось забыть Цусиму, забыть 1905-й, хотелось сыграть праздник Национального Единства – перед лицом неумолимо и неизбежно надвигающейся катастрофы. Поезд задерживался. Никто не предполагал, что следующая война, которую предвещало напоминание о войне с Наполеоном, столь близка. Исторические предвестия самодовольной верхушкой не читались, хотя приметы обреченности были разлиты в воздухе, и если раскрутить события назад, то на них, на эти очевидные приметы, обладающий исторической форой потомок, не отличающийся прозорливостью, просто-напросто укажет пальчиком, – а иным современникам, как и водится, они не были видны.

Продолжать и дальше жить с родителями после опыта самостоятельного существования было невозможно. Осенью Борис Пастернак снял в переулке с поэтическим названием Лебяжий крохотную комнатку – в доме, расположенном неподалеку от родительского. Комнатку, более похожую на спичечный коробок, нежели на жилье. Содержал ее в опрятности и порядке. На столе лежало Евангелие.

Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги Морозные узоры: Стихотворения и письма автора Садовской Борис Александрович

"На тихих тучах отблеск розоватый..." На тихих тучах отблеск розоватый. Яснеют крыши, дождиком обмыты. Над ними облака бегут, измяты, Разорваны, как хлопья серой ваты. По мостовой звучней стучат копыты. Люблю я вас, весенние закаты! Люблю утихший вздох толпы вечерней. Когда

Из книги Как я воспринимаю, представляю и понимаю окружающий мир автора Скороходова Ольга Ивановна

О грозе и тучах Если я нахожусь в комнате и кто-нибудь предупреждает меня о том, что начинается гроза, я обычно подхожу к окну и кладу руку на стекло, чтобы ощущать удары грома.Итак, вообразите себе следующую картину: началась гроза, я стою у окна, приложив ладони к стеклу. Я

Из книги Мой отец Соломон Михоэлс (Воспоминания о жизни и смерти) автора Вовси-Михоэлс Наталия

ЗУСКИН - ПАРТНЕР, ДРУГ, БЛИЗНЕЦ Самым одаренным и ярким в Московской группе был совсем еще молодой Вениамин Зускин, который пришел в студию из Горного института. Они прошли с отцом всю их театральную жизнь, а наша домашняя жизнь тесно переплеталась с жизнью Зускина и его

Из книги В поисках молодости автора Венцлова Антанас Томасович

СОЛНЦЕ В ТУЧАХ Время было под стать клайпедской погоде от поздней осени до поздней весны - то снег, до дождь, то дождь, то снег, а истосковавшиеся по солнцу люди лишь изредка видят за перинами туч огненные лучи. И все-таки в этот год меня ждала радость.В январе целую неделю у

Из книги Курчатов автора Асташенков Петр Тимофеевич

«Незаконный» близнец Когда Игорь Васильевич и Лев Ильич Русинов начали опыты с облучением нейтронами брома, состоящего из смеси двух изотопов, ничто, казалось, не предвещало неожиданностей. Реле счетчика щелкало, отсчитывая частицы, излучаемые облученным бромом, уже

Из книги 100 пенальти от читателей автора Акинфеев Игорь

63. Хотел бы ты, чтобы у тебя был брат–близнец? Нет, совершенно точно не хотел бы. Раз уж природа распорядилась так, что я родился в гордом одиночестве, значит, ей такой ход событий показался самым оптимальным. К тому же в воротах лишь одно место – делить его с

Из книги Ли Бо: Земная судьба Небожителя автора Торопцев Сергей Аркадьевич

Глава пятая СОЛНЦЕ СКРЫВАЕТСЯ В ТУЧАХ (742–744)

Из книги Тадеуш Костюшко автора Островер Леон Исаакович

ГЛАВА ПЯТАЯ ПРОСВЕТ В ТУЧАХ октябрьское утро 1784 года должен был подняться в небо воздушный шар. Варшавяне собрались на лужайку Ботанического сада задолго до пуска и шумно обсуждали: полетит шар или не полетит, а если полетит, достигнет он престола божьего или не

Из книги Леонид Быков. Аты-баты… автора Тендора Наталья Ярославовна

Брат-«близнец» Когда фильм был готов, выяснилось, что у него появился брат-близнец. Мало кто знает о скандале, разразившемся после выхода картины «Максим Перепелица». Зрителям казалось, что появление столь схожих по тематике и героям фильмов, как «Максим Перепелица» и